Нелюдь - Страница 34

Нет, страшно мне не было - да, все усиливающееся гудение пламени, звонкие щелчки прогорающих досок и звон лопающейся от жара посуды, доносящиеся через дверь, были предвестниками смерти. Но такой конец жизни давал надежду на последующее Посмертие. А заклание на алтаре Двуликого - нет. Поэтому я почти безостановочно прикладывалась к найденному у стойки кувшину с вином, мысленно благодаря Вседержителя за ниспосланную им Благодать. И стараясь не думать о том, что творится во дворе постоялого двора.

Последнее получалось из рук вон плохо: душераздирающие крики, изредка заглушающие гудение буйствующего пламени, возвращали меня в прошлое. Заставляли переосмысливать пережитое. И наталкивали на неожиданные выводы:

… На лице Теобальда блуждает мечтательная улыбка, а глаза блестят огнем далеких пожарищ. Он выхватывает из ножен кинжал и воинственно вскидывает его над головой:

- Я - мужчина! И совсем скоро пойду в свой первый поход…

Завидую черной завистью. Ибо он - пойдет. А я, женщина, буду месяцами ждать его возвращения, стоя на крыше надвратной башни или сидя в своей светлице с пяльцами и иглой. И никогда не услышу боевого клича мчащейся в атаку конницы, не увижу королевского штандарта, реющего над стеной взятого на меч города, и не почувствую сладости вина из подвалов поверженного врага.

- Ты только послушай! - еле слышно шепчет он, прислушиваясь к очередному тосту графа Рендалла. - Они творили, что хотели, целых трое суток!

Заглядываю в щель между гобеленом и стеной, смотрю на красное, покрытое капельками пота лицо одного из самых известных военачальников королевства и пытаюсь представить, каково это - целых три дня и три ночи делать все, что заблагорассудится.

- …я взял ее прямо на подоконнике ее собственной спальни! - гогочет его светлость граф Грасс. - Вы бы слышали, как она орала…

Отец ухмыляется. Остальные гости - тоже. А Герта, подливающая вина барону д'Ож, почему-то морщится…

Это замечаю не только я - Тео фыркает, задирает подбородок и кривит губы в презрительной гримасе:

- Вот она дурища-то!

Герта - добрая. Она целых два раза дарила мне леденцы из кленового сахара. Поэтому мне становится ее жалко, и я за нее вступаюсь:

- Она просто не понимает…

Герта понимала. Гораздо больше, чем я, для которой слово 'взял' означало 'на руки'… И знала, что 'право победителя, о котором так красиво рассуждали отец и его гости - это самое обычное насилие.

…- Как говорят в народе, чей меч, того и воля… - постукивая пальцами правой руки по подлокотнику кресла, говорит отец. - То есть чем лучше ты работаешь мечом, тем меньше тех, кто может диктовать тебе свою волю…

- И тем больше тех, кому ее диктуешь ты… - поддакивает ему Теобальд. Потом грозно хмурит брови, выдвигает вперед подбородок и басит: - Первое, что я сделаю, когда вырасту - это захвачу Норред…

- Почему именно его?

- Название нравится… - подумав, признается брат. - Вот и захвачу…

Отец приподнимает бровь и… ехидно усмехается:

- Что ж, не самая худшая причина! Ибо…

- …кто сильнее - тот и прав! - хихикает Тео… - А раз сильнее - я, значит, буду делать то, что хочу…

'Кто сильнее - тот и прав…' - думала я, прислушиваясь к происходящему во дворе. - Поэтому-то оранжевые и творят, что хотят. Прямо тут, в Вейнаре. И плевать хотят на закон, короля и заветы Вседержителя…

… Когда входная дверь начала ощутимо темнеть и обугливаться, а в узенькую щелочку под ней начали заглядывать языки пламени, вино в кувшине неожиданно закончилось.

Перевернув кувшин над кружкой и с тоской глядя на последние рубиновые капельки, срывающиеся в короткий полет, я вдруг обратила внимание, что не слышу ни криков, ни звона стали. И осенила себя знаком животворящего круга в благодарность за избавление от Бездушного.

Увы, Вседержитель смотрел не на меня, так как буквально через пару мгновений входная дверь разлетелась вдребезги, и передо мной предстал Кром Меченый собственной персоной.

Время остановилось. Я ошеломленно смотрела на слугу Бога-Отступника, залитого кровью, как забойщик скота на бойне, на иссеченный нагрудник и разодранные на бедрах штаны, а он - смотрел на меня. И улыбался! Не замечая, как бушующее в коридоре пламя лижет его волосы и превратившийся в лохмотья плащ!!!

Рука сама собой начертала отвращающий знак, и время продолжило свой бег. Раза в два быстрее, чем надо: метнувшись ко мне, Кром вцепился мне в лицо окровавленными ручищами, уставился в глаза безумным взглядом и… улыбнулся:

- Ларка, я успел!

Потом сорвал с себя плащ, набросил его мне на голову, сгреб в охапку и еле слышно выдохнул:

- Чтобы не обожгло…

'Ларка - это кто?' - запоздало подумала я. И закусила губу, чтобы удержать на месте желудок: от Меченого тошнотворно разило кровью, нечистотами, жженным волосом и чем-то еще. Ничуть не менее гадким…

… Одна из многочисленных дыр плаща оказалась напротив моего правого глаза. Я припала к ней и увидела сплошную стену из пламени, стоящую между нами и белым залом.

Нет, пламя не стояло. Оно двигалось! К нам навстречу. И в его извивах я вдруг увидела ухмыляющееся лицо Двуликого!!!

- С-с-стой… Вс-с-се равно не уйдеш-ш-шь… - зашипело оно, а потом прыгнуло ко мне. И я, зажмурившись, изо всех сил вжалась лицом в широченную грудь Бездушного…

…- Приведу лошадей… Жди… - пробормотал Кром, опустил меня на что-то твердое и выпутал из плаща.

Я криво усмехнулась, кивнула и… забыла про его существование: в паре шагов от меня, на охапке сена, сброшенной со стоящей рядом телеги, лежала девчушка лиственей двенадцати.