Нелюдь - Страница 86

Через некоторое время, убедившись, что он не получил ни царапины, я облегченно перевела дух и… изо всех сил стукнула его кулаком в живот. Вернее, в нагрудник. И чуть не вывихнула себе запястье:

- Ты… ты…

Сказать, что я его ненавижу, я не смогла: это было неправдой. Что чуть не умерла со страху - тоже: застеснялась. Что никогда не отпущу его от себя - просто не повернулся язык: я слишком хорошо знала, что через несколько дней расстанусь с ним навсегда.

А он, словно почувствовав, все то, что творилось в моей душе, виновато опустил взгляд и… извинился:

- Простите, ваша милость! Я не хотел, чтобы вы переживали…

- Ладно, на этот раз прощаю… - шмыгнув носом, буркнула я. Потом повернулась к мэтру Лауну, ошалело глядящему на нас, и холодно поинтересовалась: - У вас есть место, где мой спутник смог бы умыться и привести себя в порядок?

- Конечно есть, ваша милость! - затараторил портной. - Не извольте беспокоиться!

- Тогда проводите его, пожалуйста…

… Кром вернулся ко мне минут через двадцать. Умытый, с мокрыми волосами и во влажной одежде. Придирчиво осмотрев его еще раз, я убедилась, что на нем не осталось ни капельки чужой крови, и вспомнила про стоимость заказанного платья.

Услышав названную мною сумму, Кром нисколько не удивился - молча снял с плеча котомку, достал из нее семь полновесных золотых монет и аккуратно положил на прилавок.

Зато удивился мэтр Лаун - видимо, ему еще не приходилось видеть черного, не только таскающего с собой такие деньги, но и расстающегося с ними настолько спокойно.

- Ваша милость, как я и обещал, платье будет готово завтра к полудню… - пересчитав деньги невесть который раз пообещал он. И сложился в поясном поклоне.

- Хорошо… - ответила я, повернулась к нему спиной и вышла в предупредительно распахнутую дверь…

… Кром пер по улице, как кабан по зарослям камыша - те, кто узнавал в нем Бездушного, разбегались сами, те, кто нет - разлетались в разные стороны. И присоединялись к хору тех, кто находил в себе мужество высказать свое отношение к Богу-Отступнику и его слугам.

Меченый не обращал на их шепот и проклятья никакого внимания. Видимо потому, что был занят: оберегал меня от столкновений, от изредка мелькающих в толпе резаков, предупреждал о неровностях дороги, лужах и кучках мусора и… одновременно слушал. Все то, что я несу: когда я рассказывала о фасоне заказанного платья, он - мужчина (!) - спрашивал, что значит то или иное слово. И, кажется, даже пытался представить. Когда я перечисляла выбранные ткани - интересовался их видом и цветом. А когда я посетовала на то, что так и не разглядела выбранные портным кружева - предложил вернуться.

Естественно, я отказалась: во-первых, за этот бесконечный день на насмотрелась на мэтра Лауна на год вперед, а во-вторых, меня мучил зверский голод.

В общем, услышав мой ответ, в котором о лавке портного не было ни слова, Кром виновато вздохнул, извинился за то, что по его вине я не ела целый день, и предложил зайти в ближайшую таверну…

… В черном зале 'Щуки' - заведения, первым попавшегося нам на пути - умопомрачительно пахло жареной рыбой и прогорклым маслом. Первое меня порадовало. Второе не задело. Совсем - я была слишком голодна, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Публику, собравшуюся в зале, я тоже проигнорировала. Причем с легкостью - мрачные мужики с рожами самого что ни на есть бандитского вида, занимавшие почти все имеющиеся столы, смотрели на Крома, как кролики на волка. И очень старались не привлекать к себе его внимания.

В общем, уже минут через десять после того, как мы уселись за стол, мир вокруг меня сузился до тарелки с наваристой ухой и теплого взгляда сидящего передо мной Бездушного.

Теплого - мягко сказано: утонув в этом взгляде, я перестала слышать и многоголосый рев, и чавканье, и гулкие удары кружек о столы, перестала чувствовать запахи и изредка забывала про еду. Вкуса еды и напитков я тоже не ощущала - ела то, что подавали и что-то там пила.

Видимо, Кром пребывал в таком же состоянии, так как не сразу заметил, что это самое 'что-то' оказалось скарским - дешевым, кислым и не особенно крепким вином, кувшин которого, как потом оказалось, нам принесли вместо закончившейся медовухи. А когда заметил - было уже поздно: вино ударило мне в голову и развязало язык:

- Кро-о-ом?

- Да, ваша милость?

- Я хочу, чтобы ты мне улыбнулся…

Меченый вздрогнул, раздул ноздри, принюхался к содержимому своей кружки и заскрипел зубами.

- Ну что тебе, жалко, что ли? - я пододвинулась поближе и накрыла своей ладонью его. Конечно же, не всю, а только часть…

Он вздрогнул, посмотрел на меня совершенно безумным взглядом и… все-таки шевельнул уголками губ.

- Нет, не так! - воскликнула я. - Это разве улыбка?

Потом вцепилась в свою кружку, трижды ударила ею по столу, подзывая хозяина, и многообещающе улыбнулась:

- Расплатись: мы идем развлекаться…

… Командир патруля, на который мы наткнулись почти сразу после выхода из 'Щуки, оказался кладезем нужной информации: он с легкостью перечислил все места, где можно поразвлечься, довольно подробно объяснил, как к ним добраться, а потом взял и отказался брать у меня деньги.

Я сначала обиделась, потом подумала и… протянула ему руку для поцелуя:

- Приятно знать, что в Вейнаре не перевелись настоящие мужчины…

Стражник поблагодарил меня за комплимент, а руку не заметил! Или заметил - но не захотел ее целовать!

Подождав несколько мгновений, я возмущенно фыркнула, схватила Крома за большой палец и поволокла направо - в сторону площади Семи Ветров, на которой, по словам вояки, давала представление труппа маэстро Квентина Рыжего…